«Благодарю вас, Ваши Высокопреосвященства! Я хотел бы приветствовать всех, кто собрался на Третью Сретенскую встречу, нашу молодежь. И радуюсь возможности сказать вам несколько слов, в надежде на то, что эти слова будут приняты вами, что в результате нашей сегодняшней встречи нам, может быть, удастся сделать больше того, что мы делали раньше.

Когда я задумывался о том, что я должен буду сказать Церкви нашей, да и всему миру после избрания меня Патриархом, то первая мысль, которая возникла, была мысль о молодежи. И к этому было несколько причин. Я бы остановился на двух очень важных причинах, почему я считаю молодежную работу в Церкви приоритетной для всей Церкви.

Первая и самая главная причина заключается в том, что линия борьбы между светом и тьмой, между Богом и диаволом, о чем говорил Ф.М.Достоевский, линия борьбы особым образом проходит по сердцам молодых людей. Мы живем в такой культуре, из которой усилиями мыслителей, философов, политиков была изгнана идея греха. И вместо идеи греха появилась идея прав и свобод. И оказалось, что грех смешался со спасеньем, как говорит наша русская пословица. С одной стороны, свобода является величайшим Божиим даром. Во имя свободы люди шли на баррикады, жертвовали своей жизнью, отдавали свое здоровье. Если мы с вами выйдем на улицу и спросим у любого, кто нам встретится: «Вы за свободу или против?» - мы не найдем ни одного человека, который сказал бы: «Я против свободы, я хочу быть рабом». И вот удивительно: в истории получилась так, что эта замечательная идея, этот Божий дар, это Божие благословение было использовано во вред человеку, использовано так, что свобода раскрепостила человеческий инстинкт и человеческий грех.

Идея прав и свобод вытеснила идею нравственной ответственности человека. И что самое главное – вытеснила идею греха. Церковь всегда робко настаивала на том, что в центре человеческой жизни должно быть покаяние. Почему робко? А потому что даже если эти слова произносились не робко, а громко и сильно, они мало кем усваивались. Потому что ведь призыв быть свободным и раскрепостить себя был, конечно, более привлекательным, чем призыв к покаянию, особенно в сознании молодых людей. Свобода всегда связывалась с внутренней динамикой человека, со способностью к развитию, к совершенствованию, к овладению, к движению вперед, а покаяние требовало обращения вовнутрь. Покаяние всегда требует некой остановки: нужно остановиться и подумать. А вот эти призывы, конечно, особенно в молодежной среде, если взять в масштабах страны, в масштабах человеческой цивилизации для многих еще остаются непонятными. Получилось так, что одна ценность – а ценность свободы – непререкаемая ценность – была каким-то странным образом использована для того, чтобы вытеснить другую ценность. Но получилось так, что, вытесняя нравственную ответственность, осознание греха и покаяние, идея свободы опустошила саму себя.

В конце 90-х годов наша Церковь стала все сильнее настаивать на том, что нужно переосмыслить наше отношения к свободе.

Мы не можем бессмысленно поддерживать некие политические и философские стереотипы, не вкладывая своего собственного содержания в понятия человеческих прав и человеческой свободы. Слово Церкви вначале многими игнорировалось, осмеивалось, а вот сегодня, по милости Божией, происходит нечто очень важное, и не только в нашей стране, но и во всем мире. Может быть, экономический кризис, в который погрузилась сегодня человеческая цивилизация, стал сильным доказательством того тезиса, который во всеуслышание формулировала, артикулировала, предлагала людям Русская Православная Церковь: тезиса о том, что человеческая свобода во всех ее проявлениях, в том числе и в экономике, и в политике, в социальной и в культурной жизни, должна сопровождаться нравственной ответственностью.

И когда люди, не принимающие этой идеи, лукаво спрашивают нас: а что такое нравственность? А кто судья? Не хочет ли Церковь занять место некоего судьи и указывать людям, что нравственно, а что безнравственно? Не попахивает ли это клерикализмом, попытками оккупировать человеческое сознание и держать его в некоем плену? Мы отвечаем: нет. Церковь не принимает на себя роли судьи, Церковь не судит, а принимает исповедь и покаяние. Церковь – не карательная институция, а любящая мать. Но Церковь призвана очень ясно свидетельствовать людям, что полнота жизни и подлинная свобода человека в любой сфере общественного бытия всегда связана с нравственной ответственностью и с осознанием греха. Ну а кто же судит? А судит Бог, причем не только на Своем Страшном Суде Он будет судить нас, и не только после смерти. Он судит нас во время нашей земной жизни, и есть некие механизмы, некий инструментарий, посредством которого человек судим Богом. И самым важным инструментом этого Божия голоса, Божия суда является человеческая совесть. Только очень важно сохранять совесть в том состоянии, когда она способна отличать добро от зла, и судить нас.

Конечно, Господь судит еще и иным образом: Он наказывает нас за наши грехи. Любой человек, внимательно наблюдающий за своей жизнью, может точно сказать, когда он был Богом наказан, как он может сказать точно, когда он был Богом и поощрен. Страх Божий – это, конечно, не эмоциональное состояние, это не тот страх, который испытывает водитель, которого останавливает милиционер, это не выброс адреналина в кровь. Страх Божий – это очень важная этическая категория, которая, тем не менее, связана с пониманием того, что Божия справедливость и Божий суд неотвратимы.

Почему я обо всем этом говорю вам, мои дорогие братья и сестры? Потому что борьба между светом и тьмой, между добром и злом, между Богом и диаволом действительно в первую очередь проходит по молодым сердцам. Во-первых, в силу того, что молодой человек очень восприимчив к окружающему, он способен учиться. Это замечательная способность. Кстати, когда человек перестает быть способным учиться, наступает старость. Эта старость не связана с возрастом физическим, с цифрами, которые в паспорте. Старость – это понятие, которое связано с мироощущением. Если человек способен все время учиться и впитывать новое, он не старый человек, даже если и возраст у него почтенный. Так вот молодость в силу своего физиологического состояния – это то время, когда человек способен впитывать новое.

Но есть здесь и некая опасность. С возрастом вырабатывается свой взгляд на жизнь, своя философия жизни, даже если человек совсем и не философ, свое понимание того, что происходит с личностью, с миром, с обществом. Вырабатывается своя жизненная позиция. И в более зрелом возрасте, если эта жизненная позиция в процессе обучения или просто через восприятие окружающего мира сталкивается с чем-то, что входит в конфликт с ней, то у людей зрелых чаще всего хватает сил переоценить поступающую информацию, накладывая на нее свое собственное мировоззрение и свою собственную жизненную позицию и собственный опыт. Поскольку у молодых людей небольшой опыт, и поскольку они в силу своих физических и физиологических качеств и способностей как бы «заточены» на восприятие, то такого внутреннего критерия они часто не имеют. Поэтому юные не только воспринимают новое более интенсивно, чем люди старшего и среднего поколения, но есть еще проблема и в том, что они менее критично воспринимают то, что говорит старшее поколение.

Я вспоминаю свои годы учебы: то, что говорил преподаватель, профессор было почти законом. Если только человек говорит совершенную ахинею, ты и то воспринимаешь с удивлением, но с готовностью разобраться. А в целом все то, что говорится с кафедры, все то, что обращено в молодежную аудиторию, воспринимается как некая ценность. Вот здесь есть некоторая опасность. Ведь сегодня к вам обращаются не только профессора и духовники, родители и наставники, но колоссальный информационный поток поступает через массмедиа. И вот у молодого человека, еще не сформировавшего свой собственный критерий оценки всей этой информации, априори существует опасность быть в плену этого информационного потока, увлекаться тем, что ему представляется привлекательным. 

Если проанализировать все то, что сегодня происходит в области воздействия на человеческое сознание, то легко понять, что значительная часть информации призвана воздействовать не только на сознание, но и на инстинктивное начало человека. Инстинкт, который сам по себе призван обеспечивать выживание человека, его существование, в современной системе коммуникаций является очень важным приемником информации. Такого, пожалуй, не было ранее никогда. Посмотрите на рекламу! Реклама направлена на то, чтобы обеспечить сбыт товара. Реклама ориентирована, в первую очередь, на человеческий инстинкт. Если вдуматься в текст, то получается полная бессмыслица. Как можно быть достойным той или иной пудры или того или иного одеколона? Но ведь это говорится и проходит мимо ушей, потому что расчет на другое, не на то, чтобы человек принял своим сознанием этот глупый по сути своей посыл. Эта глупая идея завернута в такой фантик, что она достигает не сознания, а чувств, и они порабощаются этой информацией.

Богом данный инстинкт продолжения человеческого рода, тесно связанный с духовной жизнью человека, – это великий Божий дар, который дается человеку не только для продолжения рода, но и для полноты жизни, для счастья. Без плотского начала не может быть настоящей любви, семейной любви. Однако сегодня этот дар эксплуатируется в коммерческих и в идеологических целях, разрушая саму способность человека сопрягать это мощное инстинктивное начало с любовью. Божий замысел заключался в том, чтобы продолжение человеческого рода проходило в атмосфере любви, нельзя одно оторвать от другого, иначе одно и другое разрушается. Вся современная псевдокультура направлена на то, чтобы одно оторвать от другого, чтобы воспитать человека в сознании того, что жизнь по закону инстинкта является жизнью правильной. Слово «добродетель» не присутствует в этой лексике; никто не говорит о добродетельной жизни – «нормальная жизнь»! Культура работает на то, чтобы образ плотской чистоты был полностью изжит из сознания современного человека, забывая о том, что с разрушением этого образа, разрушается интегральность, целостность человеческой личности. Вот почему молодежь – это передняя линия фронта борьбы не только за будущее, но и просто за человека.

Если мы одерживаем победу, если мы вырываем из этих цепких лап греха молодые души, то мы совершаем великое дело служения Господу. Церковь не может не иметь молодежной темы в качестве своего приоритета именно в настоящих условиях, в условиях нравственной болезни человеческой цивилизации. Мы это делаем и будем делать не только для того, чтобы как можно больше молодежи и детей было в наших храмах, хотя это тоже важная цель. Но это не конечная цель. Мы делаем и будем делать для того, чтобы изменилась жизнь человеческого общества, чтобы такие замечательные понятия, как целомудрие, чистота, сила духа – снова стали не просто добродетелями, а замечательным притягательным идеалом для молодежи. Поэтому молодежная тема имеет, если хотите, очень сильное и напряженное эсхатологическое измерение, ведь речь идет о будущем: человеческая цивилизация жизнеспособна настолько, насколько в ней добро превалирует над злом. Если добро исчезает, если зло наступает, то цивилизация перестает быть жизнеспособной; если в мировом масштабе зло будет господствовать над добром, то это будет означать закат человеческой истории. Поэтому то, о чем мы говорим, есть борьба не против плоти и крови и не против светских властей, как иногда кто-то неправильно понимает слова апостола Павла, а против миродержителей тьмы века сего - духов злобы поднебесной (см. Еф. 6, 12). Поэтому молодежная работа имеет огромное по своему значению, богословское, если хотите эсхаталогическое измерение, хотя направлена в адрес современных молодых людей, которым предстоит жить после нас.

И вторая причина, по которой мне показалось важным в своей первой речи, обращенной к Церкви и нашему народу, сказать о молодежи, следующая. Есть такое банальное расхожее понятие: «Молодежи принадлежит будущее». Эти слова перестают быть банальными в том случае, если молодежь способна обеспечить будущее. Очень важно, чтобы нынешняя молодежь была способна обеспечить будущее не только Церкви, но и страны, и всего мира, всей человеческой семьи. Поэтому, если говорить в категориях конкретных, применительно к нашей церковной работе, то все, что задумывается, что осуществляется сегодня, в конце концов, ляжет на ваши плечи.

Я только что имел замечательную встречу с духовенством, которое сослужило мне в храме иконы Знамения Божией Матери у Рижского вокзала, - сегодня день св.мч.Трифона. Мы хорошо помолились, пообщались с людьми, а потом имели очень хорошую беседу с духовенством. Мне рассказали, что делают священники, церковные работники, помогая инвалидам, колясочникам, помогая сиротам, посещая онкологические заведения – это все замечательно. Но тем не менее, меня не покидает чувство – и я хотел бы это чувство с вами разделить – что у всего нашего общества есть какие-то особые ожидания в отношении Церкви, есть какая-то тревога. Об этом мы сегодня говорили со священниками. С одной стороны, есть готовность принять христианское евангельское послание, с другой стороны – есть некоторое опасение: а способна ли будет Церковь передать это послание людям. А способна ли она будет действительно реально воцерковить ту значительную часть общества, которая сегодня, по крайней мере, на интеллектуальном уровне, готова к принятию этого христианского послания? Такая тревога и такие вопрошания существуют.

И вот для того, чтобы мы оказались достойными нашего призвания, для того, чтобы действительно проповедь, которая сегодня достаточно сильно произносится и достигает многих людей, привела к реальным переменам жизни личности и общества, нужна очень интенсивная работа, и в первую очередь на стыке Церкви и светского общества. Я думаю, что работать в этой пограничной зоне молодому православному человеку сподручней, чем человеку старшего возраста. Во-первых, потому, что вы говорите на том же языке, на котором разговаривают ваши неправославные сверстники. Вы во многом являетесь частью одного общего, с точки зрения молодежной субкультуры, взглядов на жизнь, за исключением той особенности, которую вы имеете как молодые христиане. И поэтому вы более чувствительны к тем сигналам, которые мир передает Церкви. И очень важно, чтобы эта ваша чувствительность сохранялась, и чтобы вы могли в ответ на эти сигналы свидетельствовать о Христе такими словами и, особенно, такими делами, которые бы убеждали современного человека. Поэтому миссионерские задачи, которые сегодня стоят перед нашей молодежью, являются огромными. Я думаю, что именно молодежь должна быть передовым отрядом Церкви, которая и несла бы миру свежее светлое послание, в центре которого – свидетельство о том, что именно во Христе человек обретает полноту жизни.

Конечно, церковное руководство, иерархия, духовенство должны помогать молодежи. Мяч на нашей стороне, когда речь идет об организации, финансировании, о создании механизмов. Это наша ответственность, но она не является сугубо кастовой ответственностью духовенства. Все эти вопросы нужно обсуждать вместе с молодежью, потому что вам нужно будет работать в рамках тех структур и с использованием тех механизмов, которые строятся и будут строиться в будущем. Ваши встречи должны быть, с одной стороны, наполнены серьезными мировоззренческими дискуссиями. Говоря, выступая, обмениваясь мнениями, споря друг с другом, вы вместе возрастаете интеллектуально, духовно, становитесь зрелыми людьми, способными нести христианское послание миру. Но, с другой стороны, важно, когда вместе с вами присутствуют священнослужители, люди старшего поколения, преподаватели, профессора, когда в этой среде обсуждаются и конкретные вопросы организации церковной жизни, организации молодежного, миссионерского служения.

Такие встречи, как ваша встреча сегодня, должны быть важными форумами, на которых обсуждались бы конкретные задачи, стоящие сегодня перед молодежью и вырабатывались в частности формы, способы и средства осуществления молодежной работы в Церкви, целью которой, чем бы вы ни занимались, является миссия и свидетельство о Христе.

Я хотел бы сказать, что очень надеюсь на вас как Патриарх. Вы – мои союзники. Я очень хотел бы вместе с вами делать то, что мы все должны сегодня делать, возрождая жизнь нашего народа. Мы не в бирюльки играем. Мы боремся за каждого человека, за его душу, за будущее нашей страны и за будущее всего мира. Я хотел бы, чтобы вы очень серьезно восприняли Вашу очень важную миссию в жизни Церкви.

Святейший Патриарх ответил на вопросы участников форума:

- Ваше Святейшество, известен опыт западных христиан по проведению Всемирных дней молодежи, имеющих огромный общественный резонанс и привлекающих к церковной жизни значительное количество молодых людей. Насколько в ближайшей перспективе возможно проведение общецерковных православных дней молодежи? Как Вам видится подобное мероприятие в России?

- Хороший вопрос, и я знаю от кого он пришел. Мы в Смоленске обсуждали эту тему. Когда я был митрополитом Смоленским, я послал небольшую группу в Австралию на один из Всемирных молодежных съездов. И мне рассказали много интересного. Да, действительно, Молодежные съезды, которые собирают десятки тысяч людей, оказывают огромное влияние на саму молодежь и особенно на те страны и города, в которых эти съезды проходят. Я был бы счастлив, если бы мы с вами могли начать Молодежный съезд в Москве в «Лужниках», когда было бы сто тысяч молодежи. Давайте пойдем по этому пути. Но для того, чтобы такой съезд собрать, нужно очень хорошо работать. Именно поэтому нужно развивать молодежную работу на уровне приходов, благочиний, епархий, нужно построить сеть молодежной работы. Первое, о чем я попросил Владыку Феофилакта, который отвечает за молодежную работу в Москве, - дать мне список высших учебных заведений, в которых проводится молодежная работа, и где ее нет.

В каждом учебном заведении должна быть своя ячейка, своя организация. При всем том, что молодежная работа сильна своей незаформализованностью, она, тем не менее, должна основываться на совершенно конкретной технологии. Нужно знать, как все это делать. Как можно заниматься молодежной христианской работой, если в Университете или институте нет своей молодежной христианской организации? Мы живем действительно в условиях свободы, в замечательном открытом обществе, где все это возможно, поэтому нам нужно начинать, или продолжать, в первую очередь, крепить наши ряды вот на этом низовом уровне, и тогда Молодежные съезды, объединяющие десятки тысяч молодых людей будут не показухой, не шоу телевизионным, а реальным проявлением нашей работы – они будут свидетельствовать о том, что происходит в жизни Церкви и общества.

В прошлом году на XII Всемирный русский народный собор – Собор детей и молодежи – собралось более 7 тысяч молодых людей. Дай Бог, чтобы такие многочисленные молодежные встречи действительно проходили. Потому что, собирая информацию о том, как этот собор повлиял на молодежь, я понял, что одним из самых важных факторов воздействия была эта массовость, когда молодые люди со всей России увидели своих собратьев из других регионов, собранных в таком большом количестве.

Я думаю, что нам предстоит идти интересным путем. Важно, чтобы это был не путь парадных рапортов о проведенных мероприятиях, а чтобы этот путь включал в первую очередь реальную работу с людьми на уровне приходов, школ, институтов, университетов, колледжей, ПТУ. Чтобы на всех этих уровнях осуществлялась молодежная христианская работа, у нас должны быть молодежные лидеры, владеющие технологией, знающие, как производить эту работу. Работа среди молодежи должна быть интересной, потому что молодежь динамична, всякая скука сразу выбивает человека из равновесия. Для этого должны быть вдохновенные харизматические молодежные лидеры, способные увлечь, объединить. Конечно, Церковь должна заниматься воспитанием таких лидеров, формированием таких лидеров, созданием инфраструктуры молодежной работы, которая вышла бы далеко за границы приходов. Это задача Синодального отдела и епархиальных отделов. Нам нужно разрабатывать методологию молодежной работы и отрабатывать на полигонах соответствующий опыт. А когда наступит время, мы не искусственным образом, по приказу из Москвы, а естественным образом, под давлением молодежной энергии проведем такой съезд, что, может быть, и в Лужниках будет тесно.

Вопрос из зала от движения «Даниловцы»:

- Ваше Святейшество, какие, на ваш взгляд, стороны церковной жизни помогают, а какие мешают молодежи в их церковной жизни, в ее социальной активности. Мы в нашем волонтерском движении столкнулись с тем, что волонтерство в умах многих и молодых, и зрелых людей является атрибутом западного благочестия, и нас даже за своих не особо принимают. Хотелось бы услышать Ваше мнение.

- Я думаю, во внешней церковной человеческой жизни были, есть и будут какие-то светлые и, к сожалению, темные моменты. Мы не можем отделить человека с его положительными и отрицательными качествами от реальной церковной жизни, поэтому во многом наши успехи и наши поражения упираются в человеческий фактор, в подготовленность или неподготовленность священников, в их способность принимать к сердцу проблемы, в том числе, молодежи, или отсутствие такой способности, в наличие или отсутствие знаний. Поэтому я бы не стал указывать пальцем, что хорошо, а что плохо, потому что все лежит на поверхности.

Приход, в котором молодой человек себя не находит, в котором, в лучшем случае, ему могут поручить такое важное и почетное дело, как убрать храм перед службой, а дальше никуда не пустят, - в таком приходе, наверное, трудно развивать молодежную работу. Но ведь это происходит тоже не потому, что настоятель какой-то заскорузлый грешник и человек, пастырски нечувствительный; нужно понимать, что в личной истории такого священника.

Многие люди просто не знают, как нужно работать с молодежью, а в наших семинариях ничего подобного не преподается. Мы посылаем священников в Университеты, а кто их обучал работе с молодежью? Мы посылаем наших священников в тюрьмы и в исправительные учреждения, а кто их обучал этой сложнейшей специфике? Поэтому, если говорить о недостатках, то многие недостатки упираются в нашу систему образования. У нас нет специальной подготовки духовенства, которое было бы хорошо обучено и способно было бы работать в молодежной среде. У нас есть самородки, которые сами чему-то научились, но они научились не потому, что их учили этому, а потому что имеют собственную инициативу, способности и таланты.

Если мы хотим иметь вот такие съезды, о которых сегодня говорили, если мы хотим иметь значительные успехи в молодежной работе, то конечно, главное, чем надо озаботиться - это подготовкой как духовенства, так и мирян. Где мы готовим молодежных лидеров? Ведь молодежный лидер в Церкви – это необязательно священник. Это он или она, которые имеют желание стать таким руководителем. Но помимо желания нужно еще и знание. Поэтому система подготовки молодежных лидеров-мирян, соответствующая подготовка духовенства, обучение их технологии работы с молодежью – это то, что должно стоять на нашей повестке дня. Вот тогда, с Божией помощью, наша работа станет более систематической и более масштабной.

Поскольку мы находимся на территории Даниловского монастыря, я бы хотел сказать, что есть замечательные примеры. Если говорить о городе Москве, это молодежная работа, которая проводится в этих стенах. Владыка Александр рассказывал мне о других замечательных молодежных инициативах, которые существуют в нашей Церкви. И конечно, мы будем поддерживать все эти инициативы, но в основе всего должна стоять школа, подготовка, знание и создание системы. Дай Бог нам, развивая эти важные направления, поднять общий уровень работы с молодежью. Я хотел бы сердечно поблагодарить тех, кто сегодня трудится с молодежью: Владыку Александра и возглавляемый им отдел; Владыку Феофилакта, отца Алексия, отца Иосифа, которые в этих стенах трудятся. Много таких людей. Я вижу здесь представителей Смоленской епархии, которые сделали очень много в этой непростой, бедной епархии, разрушенной многими войнами, для того, чтобы организовать на высоком уровне эту работу. Я знаю, что и в других епархиях происходят добрые и светлые дела. И я хотел бы в заключение всем вам пожелать на этом пути полного успеха, а всем нам – благословения Божия.