3

Мировая война существенным образом изменила деятельность Палестинского общества. Прекратились паломнические путешествия, жизнь в школах Общества замерла. Его сотрудники в Сирии и Палестине оказались в бедственном положении. Но сборы в пользу Палестинского общества продолжались, исправно выходили его "Сообщения", подготавливались к изданию выпуски "Палестинского сборника". Палестинское общество готово было расширить свою деятельность, но исторические события 1917 г. внесли в его жизнь самые радикальные перемены.

18 марта 1917 г. совет Общества принял следующее решение: "Ввиду последовавших изменений в государственном строе России признать впредь именование Общества "Православным Палестинским обществом"". Обращаясь в епархиальные отделы, к уполномоченным и служащим, совет просил их руководствоваться уставом 1882 г. До этих событий действовал устав 1889 г., который отличался от предыдущего по сути только тем, что в нем Палестинское общество именовалось Императорским. После низложения династии этот эпитет терял свой смысл. 26 марта подала в отставку великая княгиня Елизавета Федоровна. Она возглавляла Общество после смерти мужа, великого князя Сергия Александровича, т. е. с 1905 г. 6 апреля отставка была принята с выражением признательности и благодарности. Тогда же в Совет вошел академик Б.А. Тураев.

9 апреля на общем собрании председателем Палестинского общества был избран князь А.А. Ширинский-Шихматов, который и возглавлял его до своей эмиграции. В последний раз он вел совет 27 декабря 1917 г., а 5(18) октября 1918 г. "ввиду продолжающегося доселе отсутствия из Петрограда председателя Общества А.А. Ширинского-Шихматова и невозможности в настоящее время установить с ним более или менее правильные сношения" Совет просил вступить во временное исполнение обязанностей председателя - "старейшего члена совета" академика В.В. Латышева. До своей кончины 2 мая 1921 г.

В.В. Латышев возглавлял Палестинское общество, хотя, по-видимому, и не был избран общим собранием, как того требовал устав 78.

В связи с революционными событиями за Палестинским обществом осталась одна лишь функция - научная, роль же науки (даже в годы гражданской войны, интервенции, разрухи, голода) оставалась все еще вне сомнений. Сразу после революции самим ходом событий Палестинское общество превратилось в сугубо научное предприятие, и для научной общественности важность и перспективность его будущей деятельности была очевидной. Сами ученые энергично добивались его утверждения. Именно это обстоятельство и позволило такому необычному в условиях новой России учреждению, как Палестинское общество, выжить и укрепиться. Но далось это тем не менее нелегко.

Общество могло быть признано, прежде всего, утверждением его устава. В соответствии с известным декретом Совета Народных Комиссаров от 23 января 1918 г. "Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви" и в соответствии с относящимися к этому декрету разъяснительными документами был разработан новый устав Русского Палестинского общества (именно так решено было называть организацию). Цели Общества были сформулированы в § 1:

    а) историческое, археологическое и современное культурно-бытовое изучение Палестины, Сирии, Афона, Египта и сопредельных с ними стран библейского Востока;

    б) организация международных предприятий в Палестине по изучению и охранению памятников искусства и старины или участие в них;

    в) содействие как научным экспедициям и образовательным экскурсиям отдельных граждан Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, так и живому общению масс русского народа с достопримечательностями тех же стран.

    Для достижения своих целей, говорилось далее в уставе, Общество, в зависимости от имеющихся в его распоряжении денежных средств, принимает следующие меры:

    а) заботится о приведении в известность и обнародовании таких сведений по вопросам палестиноведения, которые имеются в частных руках и в архивах разных мест;

    б) стремится к приобретению редких книг, древних рукописей, географических карт и прочих научных пособий по вопросам палестиноведения, допуская к пользованию ими как самих членов, так и всех желающих извлечь из них пользу для своих занятий;

    в) выдает денежные и другие награды за разработку предлагаемых им вопросов в области изучения библейского Востока;

    г) снаряжает экспедиции, дает поручения своим членам или посторонним лицам, желающим участвовать в трудах Общества, содействуя им своими указаниями и денежными пособиями;

    д) собирает и распространяет сведения по вопросам палестиноведения посредством лекций, докладов и сообщений в собраниях членов Общества и посторонних лиц, а также посредством печатания научных исследований и издания периодического органа;

    е) оказывает содействие русским путешественникам и экскурсантам при посещении ими Палестины, Сирии, Египта, Афона и прочих мест Ближнего Востока, а по возможности и Италии, посредством издания путеводителей, устройства и содержания на местах экскурсий, гостиниц, найма опытных проводников и пр.

Средства должны были поступать от ежегодных и единовременных взносов, доброхотных пожертвований от сочувствующих целям Общества лиц и учреждений, сюда вливались доходы от принадлежащих Обществу предприятий и недвижимости в России и за ее пределами, также суммы от продажи изданий Общества.

Далее следовали пункты, касающиеся организационной структуры - права и обязанности членов Общества, порядок собраний, деятельность совета Общества, должностные лица и пр.

25 сентября 1918 г. все необходимые документы были направлены в Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Рождественского района Петрограда. Но Совет, по-видимому, мог высказаться лишь по поводу дозволенности или недозволенности текущей деятельности Общества. Между тем Палестинское общество всячески стремилось найти свое место в системе научных учреждений, органически вписаться в нее.

Направив устав в Рождественский Совет, Палестинское общество (в октябре 1918 г.) поручило В.В. Латышеву представить этот документ также конференции, т. е. общему собранию Академии наук. К уставу была приложена записка академика Б.А. Тураева, где он характеризовал путь, пройденный Обществом, отмечал, что его научная деятельность не прекращалась и во время войны. "Но, уделяя внимание научной деятельности по вопросам палестиноведения в пределах России, Общество в то же время зорко следит за развивающимися на Ближнем Востоке мировыми событиями и с нетерпением ожидает окончания жестокой кровавой борьбы и того счастливого момента, когда, наконец, наступит братское общение среди всех народов мира, и Палестина вновь сделается ареною для мирной деятельности и научной работы. Палестинское общество сознает, что ему предстоит огромный труд по восстановлению прерванной на время войны деятельности: прежде всего придется позаботиться о дальнейшей судьбе находящихся на местах - в Сирии и Палестине - многочисленных служащих Общества как русских, так и туземцев, а затем домогаться, при содействии Советской Федеративной Республики, признания за Обществом прав на принадлежащие ему в Палестине земельные имущества и ценные здания". Проект устава, который представлен на рассмотрение и утверждение в Народный Комиссариат просвещения Союза Коммун Северной области, "с полной определенностью и ясностью очерчивает круг деятельности Общества и выясняет его цели и задачи, которые будут проводиться им в жизнь по наступлении мирного времени" 79.

Тем временем группа академиков, "в течение свыше 25 лет находящаяся в тесном контакте с Палестинским обществом по вопросам научного палестиноведения", обратилась с заявлением о положении Общества. Заместитель председателя Совета Коммун Северной области "предписанием по НКП (Народный Комиссариат Просвещения. - К. Ю.) от 24 октября 1918 г. предложил Российской Академии наук принять срочные меры к ограждению научного имущества Палестинского общества от каких-либо случайностей революционного времени" 80. Этот документ (№ 1463) упомянут в протоколе заседания совета Общества от 12 июля 1919 г. Из протокольной записи явствует, что Совет Коммун предложил Академии наук принять Палестинское общество в свое ведение 81. Об этом ходатайствовало само Общество. Обращаясь к конференции с просьбой направить в совет в качестве его члена одного представителя от Академии, Общество в то же время заявляло о своем желании числиться при Российской Академии наук. Соответствующее письмо было направлено 14 марта 1919 г.82. К этому времени наименование Общества несколько изменилось, уже в протоколе заседания совета от 16 декабря 1918 г. оно обозначается как "Российское" (а не "Русское") Палестинское общество. Заголовок устава был изменен: "Устав состоящего при Российской Академии наук Российского Палестинского общества" 83.

Итак, Палестинское общество направило свой устав в Петроградский Совет и в Академию наук, туда же адресовало документы с поправками, касавшимися наименования Общества, и ожидало утверждения в качестве организации.

19 октября 1919 г. правитель дел В.Д. Юшманов доложил совету Общества, что из Петроградского Совета поступило удостоверение: согласно определению Подотдела Гражданских дел Отдела Управления Петроградского Совета от 29 августа общество под названием "Российское Палестинское общество" внесено в "Реестр Обществ и Союзов" под № 1784.

Следующим по времени актом признания было отношение Правления Объединенного Совета научных учреждений и высших учебных заведений от 8 мая 1920 г. о том, что оно "признало Палестинское общество научным учреждением и включило в число членов Совета". По решению совета Палестинского общества его представителем в Объединенном Совете был назначен правитель дел В.Д. Юшманов 85.

Поступило, наконец, извещение непременного секретаря Академии наук (им был в те годы акад. С.Ф. Ольденбург) от 17 апреля и от 11 мая 1920 г. "о состоявшемся постановлении Отделения исторических наук и филологии иметь в составе совета Российского Палестинского общества своего представителя и об избрании таковым академика Бориса Александровича Тураева". Что же касается желания РПО числиться при Академии наук, то в журнале заседаний совета сказано: ответа на письмо не последовало86; но "из частного сообщения непременного секретаря Академии С.Ф. Ольденбурга стало известно, что конференция Академии наук не признала возможным исключительно по принципиальным соображениям (т. е., очевидно, вне какой-либо связи с личностями. - К. Ю.) принять Палестинское общество в свое ведение" 87. И в то же самое время в архиве имеется выписка из протокола заседания Правления Российской Академии наук от 31 декабря 1921 г., которая гласит: "п. 1. Слушали: выписку из протокола ОС (общего собрания. - К. Ю.) от 10/XII (отнош. 28/XII № 1781) с постановлением одобрить предложение вице-президента - приравнять председателя Палестинского общества к академикам, заведующим учреждениями, а ученого секретаря Общества - к ученым секретарям научных учреждений Академии. Постановили: исполнить" 88.

Итак, Палестинское общество было признано в качестве легального учреждения, типографским способом (в старой орфографии) был издан устав Общества. По сравнению с вариантом, представленным в 1918 г., особых изменений он не претерпел.

По характеру своей деятельности послереволюционное Палестинское общество было учреждением академического типа, хотя связь с Академией наук не получила достаточного формального выражения. Оставаясь внешне за пределами какой-либо научно-организационной структуры, полностью узаконенной в условиях советской власти, Общество оказалось под угрозой закрытия. Так, в конце июня 1921 г., когда председателем Общества был избранный незадолго до этого академик Ф.И. Успенский, ЧК опечатала помещения Общества по Мытнинской ул., 10. Ф.И. Успенский составил специальную записку, в которой обрисовал научную деятельность Общества и его права как владельца имуществ за рубежом. Из изложенного ясно, - заключал автор записки, - что "постигшее Палестинское общество несчастье в конце июня сего года, выразившееся в наложении печатей на помещение Общества, в арестовании заведующего домом и делами Общества В.Д. Юшманова и в изъятии части книг и связок архивного материала и текущих дел, послужило главным мотивом к распространению в начальственных петроградских кругах по народному просвещению того взгляда, что Палестинское общество есть мертвое учреждение, лишенное работы и жизнеспособности. Оно насильственно лишено права на деятельность и настоящей запиской пытается снять с себя незаслуженный упрек и вместе с тем объяснить, что не нам с нашей убогой культурой посягать на закрытие таких научных учреждений, которые показали свою жизнедеятельность, принеся народу и науке существенную пользу, и это - на заграничном театре, в честном и успешном единоборстве с иностранцами <...>. Будем надеяться, что Советское правительство не наложит руку на полезное в государственном отношении русское народное дело в Палестине и разрешит Палестинскому обществу продолжать его деятельность согласно с новым уставом" 89.

К хлопотам подключилась и Академия наук, уполномочила троих своих членов, академиков Ф.И. Успенского, П.К. Коковцова и В.И. Вернадского, обсудить меры к возобновлению деятельности Общества90. Но только 3 апреля 1922 г. секретарь РПО А.Н. Акимов смог доложить "о сделанных им шагах перед ЧК о снятии печатей с помещения Палестинского общества, увенчавшихся, наконец, успехом" 91.

Гораздо сложнее была ситуация, в которой оказалось Общество летом 1923 г. Еще до революции в находившемся на юге Италии городе Бари Палестинское общество предприняло строительство церкви Святителя Николая Мирликийского, а при ней подворья для русских паломников. Святой очень почитался в России, а город, где находились его мощи, входил в маршрут паломнических путешествий92. Работы велись специально учрежденным Барградским комитетом, председателем которого был А.А. Ширинский-Шихматов. Бывший председатель Палестинского общества в связи с революционными событиями покинул Россию, порвал все связи с Обществом, обосновался в Берлине и в начале 20-х гг. через своего доверенного князя Н.Д. Жевахова (также причастного к деятельности Барградского комитета) объявил себя распорядителем имущества Общества. В Бари начался судебный процесс, растянувшийся на годы. Все эти годы РПО поддерживало тесный контакт с советским посольством в Италии, снабжало дипломатических работников необходимой документацией и, следуя их советам, выделяло лиц, призванных защищать на суде интересы РПО. Поэтому не только для РПО, но и для посольства была полной неожиданностью нота, направленная правительствам Великобритании, Франции и Италии и утверждавшая, между прочим, что Палестинское общество было ликвидировано еще в 1918 г.!

Нота была подана 18 мая 1923 г., а 22 июня - опубликована в "Известиях ВЦИК" и в "Петроградской правде". В "Известиях" можно было прочесть следующее: "По сведениям, полученным Российским правительством, организация, которая находится в Берлине и которая присвоила себе наименование "Совета Русского Палестинского общества", находясь в финансовых затруднениях, предлагает приступить к частичной распродаже недвижимого имущества, которое принадлежало до революции указанному обществу в Палестине и Сирии. Российское правительство считает своим долгом констатировать по этому поводу, что в силу декрета Совета Народных Комиссаров от 23 января 1918 г. Русское Палестинское общество было ликвидировано и все его имущество, как движимое, так и недвижимое, было объявлено собственностью Российского государства". Далее в ноте шли подробности о характере имущества и о его местонахождении в "Иерусалиме, Назарете, Кайфе, Бейруте и других местах Палестины и Сирии", упоминались национализированные имущества Русской духовной миссии в Иерусалиме, Иерихоне, Яффе и Тибериаде, говорилось также о национализированных владениях министерства иностранных дел царского времени. Отмечая, что значительная часть имущества Палестинского общества находится в Италии, нота возлагала ответственность за сохранение имущества Российского государства на правительства Великобритании, Франции и Италии "вплоть до момента, когда Российское правительство получит возможность располагать этим имуществом". Все заключенные сделки без согласия и утверждения правительством объявлялись ничтожными (т. е. не имеющими силы. - К. Ю.).

20 июня, возможно, в связи с подачей ноты НКВД не утвердил при перерегистрации устав РПО и принял постановление о ликвидации Общества93. Тогда Общество направило в Петроградское управление научных учреждений отношение, где ставился вопрос об имуществах в связи с процессом в Бари. Управление в свою очередь обратилось в Акцентр. Нота от 18 мая, говорилось в этом письме, осложнила положение. "Вследствие означенной ноты для Палестинского общества, продолжающего легально существовать до настоящего времени, - так как упомянутый декрет от 23 января 1918 г. фактически не коснулся данного Общества, в основе своей научного и не являющегося церковным или религиозным, - создалось чрезвычайно затруднительное положение. Равным образом аннулирована для Общества и возможность отстаивания в итальянском суде своих прав на имущество в г. Бари, о чем подробно сообщает в своем донесении от 6 сего месяца сотрудник Общества Вл. Каменский" 94.

24 июня председатель РПО Ф.И. Успенский и ученый секретарь В.Н. Бенешевич направили письмо в Петроградское управление высших учебных заведений и ученых учреждений. Из письма явствует, что Совет РПО обратился в Акцентр "с просьбой выяснить действительное положение Общества и дать указания о дальнейшем направлении его деятельности". Авторы письма отмечали, что декрет, на который ссылалась нота, "не возымел силы в отношении Общества, в основе своей научного и только для собирания средств пользовавшегося, между прочим, и содействием церковных органов". Устав Общества, - продолжали авторы письма, - был представлен также и Наркомпросу; на библиотеку и занимаемые Обществом помещения имеется охранная грамота. "Никаких предписаний о национализации имущества или о ликвидации Общества ниоткуда не приходило, и никаких действий в этом направлении надлежащими органами власти совершено не было. Все имущество Общества сохранено и находится в помещениях, занимаемых его библиотекой и музеем, за исключением тех вещей и документов, которые были отобраны чинами чрезвычайной комиссии при обыске, произведенном в 1922 г. (1921? - К. Ю.) и до сих пор не возвращенных полностью, хотя, согласно письменному официальному удостоверению Ревтрибунала, никаких вин и правонарушений со стороны Общества обнаружено не было. Это положение Общества грозит измениться к худшему ввиду торжественного заявления ноты о ликвидации Общества". Далее авторы письма указывали на ряд возможных мер с целью сохранить Общество, в частности, на необходимость "точно выяснить юридическое положение Общества и получить от Наркомвнудела удостоверение о его регистрации" 95.

Но события разворачивались не в пользу Общества. 4 июня 1923 г. заведующая столом регистрации обществ и других объединений Володарского района Петрограда составила акт о закрытии Русского (!) Палестинского общества и опечатала две комнаты РПО 96. В то же время были предприняты энергичные усилия, чтобы уберечь Палестинское общество, спасти его для науки. На следующий день после наложения печатей и закрытия Общества председатель Российской Академии истории материальной культуры академик Н.Я. Марр направил письмо в Административный отдел губисполкома, где отмечал, что в трех комнатах Общества находятся книжное собрание, архив и музей Ближнего Востока, состоящие по постановлению совета РАИМК в ведении Академии. Академия просит в срочном порядке снять печати с названных помещений 97. По тому же адресу 6 июля было направлено письмо из Петроградского управления научных и научно-художественных учреждений. Поскольку на имущество, находящееся в помещениях РПО, имеется охранная грамота, управление просит о снятии печатей98.

Тем не менее хлопоты о восстановлении Общества увенчались успехом только в конце 1925 г. В течение двух с небольшим лет деятельность РПО как научной организации была прекращена. Лишь 25 октября 1925 г. устав РПО был утвержден НКВД, и Общество возобновило свою деятельность 99. В связи с этим Ф.И. Успенский направил народному комиссару внутренних дел письмо следующего содержания:

"Российское Палестинское общество, приступив к продолжению своей деятельности, согласно уставу, утвержденному Комиссариатом внутренних дел РСФСР, считает долгом выразить Вам свою благодарность и вместе с тем довести до Вашего сведения, что оно считает все имущества, находящиеся как за границей, так и в СССР, значащиеся за Палестинским обществом, национальной собственностью, и со своей стороны приложит все усилия к тому, чтобы всеми законными средствами отстоять его права" 100.

Нетрудно понять, что в новых условиях советской действительности имущества Палестинского общества (независимо от их статуса до революции и в полном соответствии с тем характером, который приобрело Общество после революции) становились общенародным достоянием. Высшее право распоряжения ими переходило, естественно, государству, эта идея и составляла, так сказать, пафос ноты. Все это прекрасно понимали и ученые, возглавлявшие в те годы РПО, - об этом можно судить по цитированному выше письму Ф.И. Успенского. Но нота утверждала, что Русское Палестинское общество было ликвидировано в связи с декретом о национализации церковного имущества, а это никак не соответствовало действительности. Из приведенных нами документов со всей очевидностью явствует, что РПО предпринимало усилия для собственной легализации и добилось полного признания. Действительно, печальный инцидент 1921 г. был ликвидирован. 9 декабря 1922 г. устав 1919 г. с некоторыми изменениями был утвержден заместителем заведующего Главнаукой Акцентра Наркомпроса 101. Все это свидетельствует о том, что сведения о РПО, которые были использованы при составлении ноты, исходили от некомпетентных лиц. Как бы то ни было, тесное сотрудничество РПО с НКИД продолжалось, а суд в Бари завершился, наконец, в пользу Палестинского общества. А.А. Ширинский-Шихматов и его представитель Н.Д. Жевахов процесс проиграли. В начале же 30-х гг. распоряжение имуществом РПО в Бари было полностью передоверено советскому послу в Италии 102.

Российское Палестинское общество перенесло все трудности военного и послевоенного времени. Членские взносы составляли основной финансовый источник существования Общества, но деньги были обесценены. 26 мая 1922 г. было признано "принципиально желательным установление членских взносов хотя бы в размере 1 000 000 рублей"103. К этим общим трудностям добавлялись специфические, о чем мы рассказали выше. И тем не менее в конце 10-х и на протяжении 20-х гг. Российское Палестинское общество, хотя и с перерывами, продолжало исправно функционировать .

Знакомство с деятельностью РПО в этот период поражает обилием в его составе "громких" имен. Как уже говорилось, после революции Общество возглавил академик В.В. Латышев 104, его преемником стал академик Ф.И. Успенский, крупнейший византинист. К ученым, связанным с Палестинским обществом, относится академик В.Г. Васильевский, один из крупнейших отечественных византологов. Рядом с ним возвышается фигура академика Н.П. Кондакова - его роль в деятельности Палестинского общества столь же значительна. В 20-е гг. успехи РПО, в известном смысле даже сам факт его существования, связаны, прежде всего, с Ф.И. Успенским. Три крупнейших представителя отечественного византиноведения посвятили свою деятельность Палестинскому обществу.

Ф.И. Успенский был ученым чрезвычайно широкого диапазона. Его перу принадлежит монументальная "История Византийской империи" в трех томах и сотни работ, часть которых выходит зa пределы собственно византинистики (хотя эти пределы сами по себе не очень точно фиксированы). В историю византиноведения Ф.И. Успенский вошел не только как крупнейший исследователь, но также и как организатор - он был основателем и бессменным руководителем Русского археологического института в Константинополе. Археологический институт прервал свою деятельность с началом мировой войны. В середине 20-x гг. проснулись надежды на возобновление деятельности института, но им не суждено было осуществиться. Глубоко травмированный гибелью своего детища, директор РАИК сосредоточил свои усилия на том, чтобы обеспечить деятельность Палестинского общества, с которым он был связан издавна.

После Ф.И. Успенского Палестинским обществом руководил Н.Я. Марр, в отдельные периоды функции председателя брал на себя академик И.Ю. Крачковский.

В середине 20-х гг. в число членов РПО входили Д.В. Айналов (историк искусства), академики В.В. Бартольд, В.Н. Бенешевич (византолог, кавказовед, долгое время был ученым секретарем Общества) , А.А. Дмитриевский (крупнейший знаток литургических рукописей, историк Общества, также был его ученым секретарем) , академики С.А. Жебелев, П.К. Коковцов, Н.П. Лихачев (собиратель древностей, исследователь широкого диапазона), И.И. Мещанинов (языковед, впоследствии академик), С.Ф. Ольденбург, проф. М.Д. Приселков, академик А.И. Соболевский, проф. И.И.Соколов (историк, долгое время был ответственным редактором СППО), В.В. Струве (тогда еще профессор, впоследствии академик), Б.В. Фармаковский, М.В. Фармаковский (археологи), Н.Д. Флиттнер, проф. И.Г. Франк-Каменецкий, проф. В.К. Шилейко (историки древнего мира). Интересно отметить, что членами Общества стали такие выдающиеся деятели в области естествознания, как академики В.И. Вернадский, А.Е. Ферсман, Н.И. Вавилов. Обращаясь к Н.И. Вавилову с приглашением стать членом совета РПО, Н.Я. Марр просил помочь Обществу "в выполнении лежащей на нем задачи изучения Палестины, Сирии, Египта и сопредельных стран, между прочим, в естественно-историческом отношении" 105.

Число членов РПО в 20-е гг. (после восстановления Общества в 1925 г.) насчитывало 55 человек.

Организационные перемены в Палестинском обществе последовали сразу после Февральской революции, радикальные изменения в организационную структуру внесла, как это было показано выше, Октябрьская революция. Собственно же научная жизнь Общества в новых условиях возобновилась в начале 1919 г. Сохранилось приглашение на первое заседание, приводим его полностью как документ эпохи:

"Председательствующий отделения научных изданий и исследований Российского Палестинского общества В.В. Латышев покорнейше просит Вас пожаловать на первое совещание по вопросам научного изучения Палестины, Сирии, Египта, Константинополя и Афона, имеющее состояться в воскресенье 13 (26) января сего года, в 2 часа дня, в помещении совета Палестинского общества (Пески, Мытнинская ул., д. 10, вход со двора).

Вместе с тем председательствующий отделения обращается к Вам с усерднейшею просьбою не отказать наметить и темы, которые Вы изволите признать необходимым поставить в первую очередь для научной разработки.

Наиболее удобные рейсы трамваев: 4, 13, 25 и 26".

Сам В.В. Латышев не смог принять участие в заседании, председательствовал Н.Я. Марр. На это заседание пришли В.В. Бартольд, А.И. Бриллиантов, А.А. Васильев, Н.Н. Глубоковский, А.А. Дмитриевский, А.В. Никитский, И.С. Пальмов, И.Г. Троицкий, Б.А. Тураев и правитель дел Совета РПО В.Д. Юшманов 106.

Обсуждались издательские дела, выяснилось, в частности, что печатание 63-го выпуска "Палестинского сборника" почти окончено, а "Сообщения" (т. XXVIII за 1917 г.) отпечатаны в объеме 8 авторских листов. (Этими номерами завершались старые серии ППС и СППО.) В портфеле имелся ряд важных работ, среди которых "Россия на Ближнем Востоке в XIX столетии" А.А. Дмитриевского. О планах будущей работы говорили В.В. Бартольд (собирался продолжить труд Н.А. Мельникова), А.А. Васильев, А.А. Дмитриевский, Н.Я. Марр ("Кавказ в жизни христианской Палестины и Палестина в памятниках искусства и письменности и народной литературы Кавказа"), И.С. Пальмов, И.Г. Троицкий. Письменную заявку прислал П.К. Коковцов (предлагал, в частности, тему "Археологические раскопки и расследования в Палестине и Сирии в XIX и XX вв. и их значение для библеистики").

Обсуждался также вопрос о статусе Общества: так или иначе оно должно быть связано с Академией наук, например, в качестве института для исследований Палестины. Была прочитана записка совета Общества, представленная на конференцию Академии наук 30 октября 1918 г. и в Народный Комиссариат просвещения, с ходатайством об утверждении нового устава и тот отдел этого устава, где говорилось о целях Общества 107.

Сохранившиеся протоколы заседаний показывают, что в послереволюционные годы научная жизнь РПО отличалась чрезвычайной широтой интересов. В поле зрения РПО - археология Палестины. Б.В. Фармаковский делает доклад "Последние археологические исследования в Иерихоне", Б.Л. Богаевский выступает на тему "Древнейшие культуры на почве Палестины по новейшим раскопкам". Обсуждается отзыв И.Г. Троицкого о книге А.А. Олесницкого "Библейская археология"108. Проблемы истории древних евреев ставятся в докладах В.В. Струве "Ефрем и Манасия и падение Израиля" и С.Я. Лурье "Пребывание Израиля в Египте по еврейским источникам". Широкое внимание привлекает доклад В.К. Шилейко "El - имя солнечного бога". Византийские штудии органично вписываются в научную жизнь РПО. В.В. Латышев оглашает доклад "Об агиографических трудах Никиты Давида Пафлагонского", С.П. Розанов - "Проскинитарий в "Синопсисе" Дорофея Монемвасийского". Судя по названию, интересным и необычным был доклад В.Е. Вальденберга "Конституция Византии по ее литературным памятникам". Планируется работа на будущее. Ф.И. Успенский знакомит слушателей с проектом совместного русско-французского издания рукописей Афона. Рукописи - постоянная тема для таких обществ, как Палестинское. Ученик Н.Я. Марра англичанин Роберт Блейк докладывает о трех американских экспедициях в Палестину и Сирию в 1923, 1927 и 1930 гг. с целью изучения и описания рукописей, в частности грузинских. Не обойдены вниманием памятники искусства. Н.П. Кондаков и В.Н. Бенешевич выступают с докладом "Вновь найденные иконы Синайского монастыря", в отдельном докладе В.Н. Бенешевич стремится определить время происхождения синайской мозаики Преображения. Арабистику представляет И.Ю. Крачковский (доклад "Воспоминания сирийского эмира из эпохи первого крестового похода").

Широкой постановкой вопроса отличается доклад Ф.И. Успенского "Восточные и западноевропейские политические и торговые интересы на средиземноморском побережье в средние века". Общество интересуется и более современными сюжетами: доклады И.И. Соколова "Вопрос о святых местах Палестины при свете русской дипломатической переписки последней четверти XIX века", Ф.И. Успенского "Современное положение Иерусалимского патриархата" (1922), К.В. Оде-Васильевой "События 1929 г. в Палестине" (1931).

Необходимо отметить, что в послереволюционные годы издательские возможности академических учреждений были весьма невелики. Исследовательская мысль находила выход в устных докладах, лекциях и часто этим и ограничивалась. Доклады на заседаниях РПО обеспечивали развитие науки, результаты которой выносились на суд весьма требовательной и вполне компетентной аудитории.

Издательские возможности были ограничены, но все же они существовали. В 1926 г. удалось, наконец, выпустить XXIX том "Сообщений Палестинского общества" 109. Но попытки издать следующий, XXX том, не имели успеха.

Подводя некоторые итоги деятельности РПО при В.В. Латышеве и в особенности при Ф.И. Успенском, приходим к убеждению, что Общество в эти годы было активно действующим научным учреждением, союзом ученых с широкой и разнообразной программой. Можно не сомневаться, что успехи РПО были в значительной степени обеспечены энергией и прекрасными организаторскими качествами Ф.И. Успенского. Но даже этих качеств оказалось недостаточно, чтобы преодолеть специфические трудности времени. Палестинское общество обладало прекрасной библиотекой. Здесь были собраны многочисленные труды по палестиноведению и смежным вопросам на русском и иностранных языках. Библиотека собирала сведения из текущей прессы о Палестине - известную часть библиотеки составляли вырезки из газет и журналов. Был издан каталог книг110. После временного прекращения деятельности РПО в 1923 г. книжное собрание поступило в Российскую Академию истории материальной культуры, а впоследствии распалось. Поскольку книги были убережены от превратностей времени, собрание как таковое перестало существовать. В настоящее время библиотека Палестинского общества частично находится в Санкт-Петербурге (в специальных библиотеках академических институтов и в Государственном музее истории религии), частично в Москве.

Общество лишилось также своего архива (с 1952 г. - в архиве МИД СССР).

В 1929 г., после смерти Ф.И. Успенского, председателем РПО стал Н.Я. Марр, который в эти годы нес десятки научных и общественных обязанностей и не мог обеспечить нормальную деятельность Общества. Сыграли роль, конечно, и объективные обстоятельства: проблематика Палестинского общества в начале 30-х гг., в период кризиса исторической науки в СССР, казалась чуждой. В этих условиях Палестинское общество прекратило свою деятельность111.

В первом издании "Большой Советской Энциклопедии" об Обществе не упоминается. В начале 30-х гг. велась интенсивная переписка об издании труда

Н.Я. Марра "Описание грузинских рукописей Синайского монастыря". Книга увидела свет в 1940 г., причем под грифом не РПО, как планировалось, а Академии наук СССР. Палестинское общество, как могло показаться, прекратило свое существование навсегда.

4

И все же Общество возродилось. 16 января 1951 г. состоялось общее собрание РПО. Председательствовал главный ученый секретарь Академии наук академик А.В. Топчиев, на собрании присутствовали видные ученые Москвы и Ленинграда. Во вступительном слове А.В. Топчиев сказал: "В силу целого ряда обстоятельств деятельность Российского Палестинского общества фактически прервалась в начале 30-х гг. Учитывая усилившийся в последнее время интерес советских ученых, и прежде всего востоковедов, к странам Ближнего Востока, а также возросшие возможности советской науки, Президиум Академии наук СССР признал необходимым активизировать деятельность Общества как организации, помогающей советским ученым заниматься изучением этих стран. С этой целью Президиум Академии наук провел ряд мероприятий по пополнению состава Общества и подготовке настоящего собрания".

Предполагалось, что председателем РПО будет И.Ю. Крачковский - пожизненный член Общества с 1915 г., член его совета с 1921 г., а затем и товарищ председателя, которому после смерти Ф.И. Успенского и до октября 1929 г. пришлось исполнять обязанности председателя. Но И. Ю. Крачковский был болен (ему оставалось жить несколько дней, 24 января 1951 г. он скончался). Председателем Общества был избран исследователь Средней Азии С.П. Толстов, в совет вошли академики В.В. Струве, А.В. Топчиев, член-корреспондент АН СССР Н.В. Пигулевская, Р.П. Дадыкин (ученый секретарь). Не входя в состав совета, И.Ю. Крачковский оставался в своей старой должности заместителя председателя РПО. Тогда же был утвержден представитель РПО в Израиле М.П. Калугин.

На собрании был оглашен доклад И.Ю. Крачковского, в котором говорилось о прошлой деятельности Общества и намечалась его программа на будущее. О ближайших задачах говорили все выступавшие. Н.В. Пигулевская, в частности, настаивала на необходимости возобновления научной и издательской деятельности по традиционным направлениям, имея в виду, конечно, издание "Палестинского сборника". Присутствовавший на собрании митрополит Коломенский и Крутицкий Николай (Ярушевич) напомнил о давних связях Палестинского общества с Русской духовной миссией, обратил внимание на имущества РПО за рубежом, призывал к заботе, в которой эти имущества нуждаются.

Собрание приняло устав Общества. По существу, это был прежний устав 1919 г., в который были внесены, однако, существенные редакционные изменения, отразившие новую действительность и терминологию.

§ 1 устава гласил: "Российское Палестинское общество при Академии наук СССР имеет целью:

а) изучение Палестины, Сирии, Ливана, Египта, Ирака и сопредельных с ними стран Ближнего Востока в историческом, археологическом, филологическом и культурно-бытовом отношениях;

б) участие в международных мероприятиях по изучению и охранению в этих странах памятников искусства и старины;

в) организацию научных экспедиций и образовательных экскурсий граждан СССР для знакомства с достопримечательностями и историческими памятниками этих стран".

С восстановлением Общества вошли в практику научные доклады. Так, в 1954 г. в Москве выступили В.В. Струве - "Вклад Египта, Сирии и Палестины в историю развития драмы", Н.В. Пигулевская - "Из Пекина в Иерусалим (хождение сирийцев Map Яблахи и Бар Саумы)". 25 мая 1955 г. был оглашен доклад А.П. Окладникова "Памятники каменного века Палестины и значение их для истории древнейшего человечества". В.П. Якимов выступил с докладом "Значение палеоантропологических находок в Палестине для изучения проблемы происхождения современного человека". 26 мая были представлены два доклада: Б.Н. Заходер - "Хорасанский свод географических известий о Восточной Европе" и С.И. Брук - "Карта народов Передней Азии".

Заседания Палестинского общества проходили также в Ленинграде. Здесь деятельность Общества в значительной мере была обязана кипучей энергии Нины Викторовны Пигулевской (1894-1970). Ученица П.К. Коковцова, Н.В. Пигулевская вошла в историю науки прежде всего как сириолог - знаток сирийских рукописей, сирийской литературы, в то же время как историк-востоковед и византинист широкого профиля. Ее перу принадлежит ряд книг: "Месопотамия на рубеже V-VI вв." (1940), "Византия и Иран на рубеже VI и VII вв." (1946), "Города Ирана в раннем средневековье" (1956), "Византия на путях в Индию" (1957), "Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI вв." (1964). В те годы, когда появлялись эти книги112 (равно как и многочисленные статьи, количество опубликованных работ Н.В. Пигулевской превышает 170), автор их принадлежал к числу очень немногих исследователей, которые обладали соответствующей подготовкой, чтобы приступить к этой проблематике.

В 1946 г. Н.В. Пигулевская была избрана членом-корреспондентом Академии наук. Возобновление деятельности Палестинского общества, то направление, которое приняла эта деятельность, - в значительной степени дело рук Н.В. Пигулевской. Она устраивала научные заседания не только в Ленинграде, но и в Москве, куда выезжала с учениками и коллегами.

Организаторские способности Н.В. Пигулевской проявлялись не только в ее деятельности в качестве заместителя председателя РПО. Она возглавляла Кабинет Ближнего Востока Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР, была председателем Межинститутской византийской группы в Ленинграде. Научная жизнь в РПО, в Кабинете Ближнего Востока и в византийской группе протекала по близким направлениям, ныне даже докладчики не всегда могут вспомнить - по какой линии оглашался тот или иной доклад. Но самостоятельная роль Палестинского общества в развитии нашего востоковедения, в частности петербургского, несомненна, так же как несомненен и личный вклад Н.В. Пигулевской. Вот как описывает заседания в Ленинграде доктор исторических наук А.Г. Лундин, известный историк древней Южной Аравии: "Научные заседания, проходившие с периодичностью в два-три месяца, были немноголюдны. На них выступали как видные ученые-востоковеды, члены Палестинского общества, так и (даже преимущественно) молодые ученые, востоковеды и византинисты. Обсуждавшиеся доклады составляли основу для статей в "Палестинском сборнике". Участие в заседаниях и сами доклады послужили научной школой для многих ученых послевоенного поколения.

"Мне особенно запомнилось мое выступление на Палестинском обществе в 1955 г. - первый научный доклад в моей жизни, - пишет А.Г. Лундин. - Заседание проходило, как обычно, в здании Академии наук, в помещении, называющемся "Кабинет президента". Там стоял большой письменный стол с настольной лампой с зеленым стеклянным абажуром - знаменитой "зеленой лампой", вошедшей в востоковедный фольклор 30-х гг. и упомянутой в книге И.Ю. Крачковского "Над арабскими рукописями". В кабинете находился также угловой кожаный диван.

На свой первый доклад я пришел заранее и в ожидании начала сел на диван в уголок. Постепенно собрались участники заседания. В числе первых была

Н.В. Пигулевская, пришли В.А. Крачковская, И.Г. Лившиц, И.П. Петрушевский и другие 113. Нина Викторовна вспомнила, что в этом же кабинете она читала свой первый доклад на заседании Коллегии востоковедов 114. Выяснилось, что и Вера Александровна Крачковская выступила со своим первым докладом здесь же. Вспомнили имена, уже ставшие легендарными, - академика С.Ф. Ольденбурга, занимавшего председательское место за письменным столом, Н.Я. Марра, И.Ю. Крачковского... Затем Вера Александровна, глядя на меня, сказала: "А вот на этом месте, в углу, всегда сидел В.В. Бартольд", и я, пока разговор шел о Бартольде, тихо пересел на другое место. Но вот разговор переменился, и Нина Викторовна, взглянув на меня, сказала: "на этом месте сидел обычно Ф.И. Щербатской 115. После этого я встал и до начала заседания сесть не решался.

В обсуждении докладов царила атмосфера доброжелательности и ответственности. Выступление всегда вызывало отклики, выступали почти все присутствующие. Никто из ведущих ученых, членов Палестинского общества, не отмалчивался, невнимательность же при чтении доклада была просто невозможна. Но не было и снисходительности к докладчику, скидок на молодость и неопытность, хотя критические замечания, даже самые суровые, сочетались с указаниями на лучшие места работы, ее достоинства. Заседания Палестинского общества той поры остались для меня лучшим примером "академического" стиля, "академической" манеры работы" 116.

В такой же атмосфере проходили доклады и других ученых, ленинградцев и москвичей, маститых и молодых, - И.Н. Винникова, Н.А. Мещерского, Е.Э. Гранстрем, Л.П. Жуковской, А.В. Банк, Р.Р. Орбели, К.Б. Старковой, В.С. Шандровской, А.В. Пайковой, Б.Л. Фонкича, М.М. Елизаровой и других.

Под умелым руководством Н.В. Пигулевской Ленинградское отделение РПО сыграло свою роль в сплочении ученых, разрабатывающих сложные проблемы истории и культуры народов Ближнего Востока в древности и в средние века 117.

Российское Палестинское общество возобновило свою деятельность в период, когда отечественное востоковедение вновь заняло подобающее ему место в мировой науке. В этот период былые трудности с публикацией научных работ были в значительной мере преодолены. В 1954 г. увидел свет первый выпуск новой серии "Палестинского сборника". Ответственным редактором этого и последующих выпусков была Н.В. Пигулевская 118. Она возглавила издание лично, без редколлегии, взяв на себя всю полноту ответственности. Разумеется, предварительная апробация материалов, их рецензирование происходило с участием многих специалистов, но состав выпусков, само направление издания определялись Н.В. Пигулевской. Не будучи по статусу периодическим изданием, "Палестинский сборник" выходил с поразительной регулярностью: с 1954 по 1971 г. вышло 23 выпуска!

Преемником Н.В. Пигулевской на посту ответственного редактора "Палестинского сборника" стал академик Б.Б. Пиотровский, который решительно поддержал традиционное, полностью себя оправдавшее направление этого издания. В лице ответственных секретарей М.М. Елизаровой и Е.Н. Мещерской Б.Б. Пиотровский обрел достойных помощниц.

Подробнее...